ЧЕРНОБЫЛЬ — ТРАГЕДИЯ, ПОДВИГ, ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Эхо трагедии в небольшом украинском городе Чернобыль будет звучать еще не одно десятилетие. Именно поэтому история беды и история преодоления ее последствий заслуживают того, чтобы люди об этом знали и помнили.

26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции в украинском городе Припять взорвался четвёртый энергоблок. В воздухе оказалось более 50 тонн летучих радиоактивных веществ, что в 600 раз превзошло мощность загрязнения после взрыва бомбы в Хиросиме.

В радиусе 30 км от АЭС пришлось создать зону отчуждения, эвакуировав из нее 270 000 человек. Люди не знали, что уезжают из квартир навсегда. Они бросили вещи, нажитое добро, оставили собак и кошек, которым суждено было погибнуть в мёртвом, опустевшем городе.

Ещё 600 000 человек несколько лет работали над устранением последствий аварии, не жалея своих жизней и своего здоровья. Потом их назвали «ликвидаторами». В их числе был и мой собеседник, житель села Жирятина Александров.

— На момент Чернобыльской аварии я находился в Рязани, — вспоминает Вячеслав Владимирович, — где сформировали наш отряд строительных войск из 1 800 человек и отправили в Чернобыль через три недели после взрыва на четвёртом реакторе. Жили мы в палаточных городках у посёлка Хотчева, в пятидесяти километрах от реактора. Доставка людей в самые заражённые зоны осуществлялась на автобусах. В Припяти мы строили водное защитное ограждение, устраняли последствия аварии. Работа была тяжёлая, — с горьким выдохом продолжает ликвидатор.

В возрасте 25 лет Вячеслав Александров оказался в радиационном пекле и ценой своего здоровья исправлял последствия атомной катастрофы. О том, что собой представляет лучевая болезнь, участники тех событий представление имели весьма отдаленное, ведь
радиация не имеет цвета и запаха. Однако в зоне аварии стрелки дозиметров зашкаливали.

— На нас была специальная форма, сапоги, шапочки и «лепестки», — так Вячеслав Владимирович называет маски, — но, к сожалению, никто не понимал, что самое страшное — это радиационная пыль. Часто чувствовали себя плохо, но списывали это на переутомление. Все утешали себя тем, что от радиации оградит спецодежда, которую каждый день меняли на новую. Находиться все время в респираторах было невозможно, поэтому их часто просто не надевали. Пройдя дезактивацию и дозиметрический контроль, люди ослабляли бдительность. От радиации зрение подало, без солнечных очков нельзя было работать.

Ликвидаторы прекращали работу после того, как получали 25 рентген. Им выдавали зарплату, делали запись в военном билете и отпускали домой. Набрать эту дозу было несложно, вот только показатели не всегда были верными.

— Дозиметры-накопители, показывающие, можно ли нам дальше находиться в радиационной зоне или нет, — вспоминает Вячеслав Александров, — часто выходили из строя. При малейшем попадании воды, к примеру, если вспотеешь, они сбрасывали показания полностью. Я получил в общей сложности 85 рентген. Спустя полгода меня отправили домой. Проблемы со здоровьем у меня, как и у всех. Группу инвалидности, конечно, не получил. Был молод и горд, отказался. А сейчас уже поздно, — с сожалением добавил Вячеслав Владимирович.

Пройдёт ещё не один десяток лет, но авария на ЧАЭС так и останется больным вопросом для нас, незаживающей раной в душе и не уходящей тревогой. Хочется низко поклониться всем героям-ликвидаторам Чернобыльской аварии, спасшим мир от ядерной катастрофы. Мы помним… Чернобыль на нашей земле никогда не должен повториться!