Я никогда не забуду, как Жирятино начали бомбить

Неумолимо бежит время. В этом году исполняется 75 лет, как наши войска одержали победу над Германией. Как мало осталось тех, кто может рассказать нашим современникам о военном времени.

В год 75-летия Великой Победы нашей газетой была объявлена акция «Никто не забыт — ничто не забыто». В ходе нее мы вели сбор средств на реконструкцию памятника советским воинам, погибшим у деревни Павловичи в боях с немецко-фашистскими захватчиками в 1941-1943 годах. Многие жители района присоединились к нашей акции.
Одной из первых на наш призыв принять участие в акции «Никто не забыт — ничто не забыто» откликнулась жительницы села Жирятина, труженица тыла, ветеран педагогического труда Антонина Павловна Боровикова, которая начало войны застала десятилетним ребёнком. События тех военных лет, в том числе бои за Жирятино в 1941-м и 1943-х годах, хорошо отложились в её памяти. Своими воспоминаниями Антонина Павловна поделилась с нами.
— Великая Отечественная война — одно из самых страшных испытаний, выпавших на долю нашего народа. Её горести оставили огромный отпечаток в моём сознании, — признается Антонина Боровикова, — да и, пожалуй, всех людей, кому довелось пережить то страшное время. Нет семьи, которой она не коснулась бы. Будучи ребёнком, я дважды оказалась на линии обороны, которые проходили через Жирятино.
Глаза моей собеседницы наполнились слезами и страданиями, когда она погрузилась в воспоминания почти восьмидесятилетней давности.
— Я никогда не забуду, как в 1941 году Жирятино начали бомбить самолёты. Бомбы падали прямо на улицы села. На заводскую трубу сбросили тонную бомбу, и на этом месте образовалась огромная яма. Когда линия фронта подошла совсем близко, нас мама повела в Творишичи, за церковью был колхозный подвал, в котором мы прятались от бомбёжки. В семье у нас было шестеро детей мал мала меньше, поэтому мы пришли к этому убежищу самые последние и расположились у самых дверей. Народу там собралось очень много, что даже сесть было некуда.
Несколько дней мы там стояли, и никто даже воды не просил. Мы слышали удары орудий и танков, было очень страшно. Кто не пошёл в это приспособленное бомбоубежище, а спрятался в своих погребах, их авиация разбомбила, и люди погибли.
Помню, как в этот подвал, где мы стояли, зашли все в крови наши раненые солдаты. Женщины бросились перевязывать их, изорвав свои рубашки на бинты. Их было человек 7 или 8. Примерно через полчаса стали строчить автоматы, немцы открыли вход в бомбоубежище, вывели наших солдатиков в лог около церкви и расстреляли.
Немного собравшись с мыслями, Антонина Павловна продолжила свой рассказ:
— Мы вышли из бомбоубежища, и немцы повели нас под конвоем не в Жирятино, а в деревню Бойтичи. Было холодно. У меня руки замёрзли. Помню, я иду и дую на них, согреваю. Фашист увидел это, подскочил ко мне и ударил по рукам, чтобы я их опустила.
Привели нас в Бойтичи. Всё там было сожжено, стояла одна хатка с соломенной крышей, а перед ней дерево. Здесь нам дали попить первый раз, за время этих страшных дней. В Бойтичах мы были до тех пор, пока линия фронта передвинулась дальше Жирятина. После этого нам разрешили вернуться в свои дома.
Сначала и мы пошли до деревни Павловичи, а потом направились в Жирятино. После боёв у Павлович всё поле и обочины дороги были усеяны трупами солдат и мирных жителей. Кому ногу, кому руку оторвало.
Немцы кричат «матка», обращаясь к моей маме, и показывают что-то вверх, а мы идём по дороге друг за другом гуськом. Вместе нельзя было идти. Мама подумала, что сейчас нас будут расстреливать, и сказала нам собраться в кучку, чтобы всех убили сразу, а не по одному. Оказалось, что немцы так предупреждали нас, что вокруг всё заминировано. Многие подорвались на них, когда возвращались в свои дома. Нас эта участь миновала.
Тяжелыми были годы оккупации.
— Было холодно, — вспоминает Антонина Павловна Боровикова, — жить нам было негде. Всё было сожжено, хатка наша сгорела. Ведра и того не было, чтобы воды принести. За водой ходили к речке в колодец. У соседки не сгорел сарай, вот там мы и ютились. Никуда не уходили. Тифом переболели. Питались травой. Очень голодно было. Как-то матери кто-то дал картошку, она её сварила в мундире и несет нам в миске. Как сейчас помню, пар идёт от этой картошки, запах… А немец увидел, вырвал у нее эту картошку из рук и понёс своим. Вот так мы и жили почти три года.
Попала в кромешный ад семья Антонины Павловны и во время освобождения Жирятина в 1943-м году.
— Дед мой Александр Панченков, — рассказывает моя собеседница, — жил в посёлке Пески за посёлком Ленинский. Когда началось наступление наших войск на Жирятино, мы решили из эпицентра боевых действий бежать к нему. Помню, как по пахоте ползли к лесу. Я тащила за собой сестру, ей было 2,5 года тогда. Она за мной не успевала, стала кричать. Оказывается, сестрёнке о пахоту поцарапало весь живот. Мне было страшно, что немцы услышат её крик, а того не понимала, что вокруг бьют снаряды, и что её плач и крик ребенка по сравнению с ними, как комариный писк.
Когда дети с матерью под грохот орудий подползли к дороге, то воочию увидели, как бьет по немцам ракетная установка «Катюша».
— Эти снаряды, когда лете- ли, — вспоминает Антонина Павловна, — то освещали весь лес.
Артиллеристы посоветовали многодетному семейству уходить дальше от линии боя. «Наши орудия бьют залпом, вы не бойтесь, они вас не заденут», — заверили их бойцы.
Немцы стреляли с Ленинского, поэтому мать с детьми пошли не по дороге, а по лесу пешком до Выгонич.
Там беглецы узнали, что Жирятино освободили. Попив воды в одном из крайних домов поселка, отправились назад. Нерадостная картина открылась их глазам после боя за Жирятино. Село было полностью разбито. Уцелели лишь некоторые дома в Комягино. С этого времени начался восстановительный период в нашем районе.
— Было трудно без мужской силы, — вспоминает труженица тыла, — но мы выстояли, не жаловались на судьбу, потому что знали, что кроме нас никто этого делать не будет.
Большая часть воинов, сражавшихся на жирятинской земле и погибших в боях в 1941-м и 1943 годах, о которых вспоминала моя собеседница, нашли вечное успокоение в братской могиле у деревни Павловичи.
— Это хорошо, что молодое поколение чтит память погибших в этой страшной войне, они это заслужили, — говорит Антонина Боровикова. — Вот возьмите денежку на восстановление памятника в Павловичах, — говорит Антонина Павловна. — Пусть в этом добром деле и мой вклад будет.